Уроки войны в Ираке имеют прямое отношение к российской военной реформе - более того, они могут оказать существенное влияние на находящееся в процессе реформирования российское военное строительство и планирование. Такой вывод содержался в выступлениях Владимира Дворкина, эксперта Центра политических исследований (ПИР-центра), и замдиректора Института прикладных международных исследований Юрия Федорова на заседании "Посольского клуба" Фонда перспективных исследований и инициатив. "Известия" предлагают вниманию читателей тезисы этих выступлений.

Война в Ираке и войны будущего

Война в Ираке, одна из наиболее успешных больших войн на театре военных действий (ТВД), имела следующие особенности.

Вопреки ожиданиям многих экспертов, сухопутная операция была начата практически одновременно с авиационной подготовкой. Подтвердился вывод о том, что т.н. бесконтактные войны - это частный случай больших войн на ТВД, и, видимо, будущие войны будут сочетать бесконтактные операции и операции сухопутных сил.

Война в Ираке продемонстрировала убедительное превосходство вооруженных сил, выстроенных и оснащенных согласно требованиям XXI века, над вооруженными силами, выстроенными по схемам 60-70-х годов прошлого века, даже если они относительно сильны и многочисленны.

Принципиально важен очень невысокий уровень потерь: около 150 человек для англо-американской коалиции, вероятно, на порядок больше для иракских войск, сопоставимы и цифры потерь гражданского населения. Это существенно ниже, чем в предшествующих войнах, и несопоставимо ниже потерь в двух чеченских кампаниях.

Важен и вопрос, на который в Ираке ответа не было получено: о возможности превентивных ядерных ударов малой мощности против государства, вызывающего озабоченность, если это государство само обладает ядерным оружием. Схема, примененная в Ираке, предполагала, что противник не обладает ядерным оружием. То, что Саддам Хусейн не предпринимал видимых широкомасштабных военных усилий, не означает, что так будет себя вести любой будущий противник коалиций, подобных англо-американской. Вряд ли данная схема применима к Корейскому полуострову.

Действующими высшими должностными лицами прогнозы в отношении операции в Ираке не высказывались. Зато выступлений в СМИ военных аналитиков и бывших военачальников было немало.

До начала операции в России предполагалось, что в течение двух-трех недель должна была вестись интенсивная авиационная подготовка, в ходе которой должна была быть подорвана боеспособность вооруженных сил Ирака, и лишь после этого предсказывалось начало сухопутной операции. Развитие операции по иному сценарию вызвало недоумение российских военных.

Можно предположить, что военным истеблишментом был сделан вывод о том, что война будет затяжной. Что уже к началу лета США и Великобритания понесут неприемлемые потери и будут вынуждены согласиться на посредничество России, Франции и Германии и на возвращение ситуации на рассмотрение в ООН и т.д.

В чем причины ошибок в прогнозах?

Российские военные аналитики прогнозировали на основе тенденций: в первой войне в Персидском заливе было 10-15% высокоточного оружия, в Югославии больше, во второй войне в Заливе - 85%. Вот и предположили, что во второй войне в Персидском заливе наземной операции не должно было быть или она будет минимальной.

Однако во второй войне в Заливе силы союзников были примерно в два раза меньше по количеству авиации, бронетехники, личного состава, чем в первой. На этом основании делался вывод о том, что этих сил недостаточно для быстрой операции. Но ведь повышение роли высокоточного оружия и информационно-разведывательных и управляющих систем ведет к тому, что для поражения одних и тех же целей требуется тем меньше средств, чем они совершеннее.

Анализ ошибок в российских прогнозах операции в Ираке приводит к выводу о том, что руководству Вооруженных сил России необходимо уделить особое внимание многовариантному планированию, сочетающему оперативно-стратегическое и оперативно-тактическое мышление с поддержкой принятия решений специальными аппаратно-программными комплексами.

И вашим, и нашим

Война в Ираке дала аргументы как сторонникам, так и противникам радикальной военной реформы. Противники теперь говорят, что России пора наращивать военный бюджет, отменять отсрочки от призыва, создавать мощную армию и усиливать ядерный потенциал. Другая точка зрения состоит в том, что России пора всерьез браться за осуществление военной реформы.

Поэтому следующий важный вопрос: ради чего проводить военную реформу? Основных подходов к этому вопросу два.

Согласно консервативно-традиционному подходу, главная военная угроза для России исходит с Запада, в первую очередь от США. Структура и задачи вооруженных сил видятся схожими с теми, какие стояли перед Вооруженными силами СССР.

Сторонники второго подхода, напротив, считают, что главные угрозы исходят не с Запада, а с Юга. Это угрозы, связанные с локальными конфликтами, пограничными проблемами, целый ряд т.н. нетрадиционных угроз, международный терроризм. Такой подход требует кардинальной перестройки вооруженных сил.

Первый подход идентифицирует противников, но не дает четких ориентиров партнерства и тем самым возлагает на Россию еще большую нагрузку военных приготовлений. Второй подход предполагает партнерство с Западом, участие в его коалиционных операциях. Что создает более определенные рамки для реформирования вооруженных сил.

Сейчас Россия находится в уникальных исторических условиях, когда в ближайшей перспективе у нее нет государств-противников. А для борьбы с терроризмом нужны небольшие, хорошо обученные и оснащенные современным высокоточным оружием силы. Ядерное оружие для России будет играть важную, но ограниченную роль.
Преобразования, проводимые в Вооруженных силах после 1992 года, отличались хаотичностью и неэффективностью. С конца 2001 года особое значение придается созданию частей постоянной боевой готовности и переходу к профессиональной армии. Перевод в первую очередь на контрактную основу сержантов и старшин имеет принципиальное значение для реформирования ВС. Однако этого недостаточно.

Российская армия сильно отстает по своей структуре. Опыт операции в Ираке подтвердил: борьбу давно ведут не виды и рода вооруженных сил, а группировки разнородных сил и средств. Отсутствие в России объединенных командований препятствует повышению боевого потенциала смешанных вооруженных сил.

Весь международный опыт показывает, что вооруженные силы сами не способны к серьезной трансформации, и только высшие законодательные органы или очень сильная политическая воля президента способны провести крупные реформы.

Наращивание высокотехнологичного эмбриона

Важнейшая задача реформирования Российской армии - если не преодолеть технологический разрыв между вооруженными силами США, Запада и России, то остановить его угрожающий рост. Для этого необходимо выбрать приоритетные направления. Сегодня им должно быть высокоточное оружие, интегрированное с системами разведки, управления и связи. Перспективные системы высокоточного оружия есть - чтобы довести их до серийного производства, потребуется около пяти лет.

Принятая сейчас линия на модернизацию военной техники может себя не оправдать - таким путем преодолеть технологический разрыв невозможно. Задача - в создании в 2010-2015 гг. ядра, или, как его называют, высокотехнологичного эмбриона будущих Вооруженных сил. Представляется, что ВС будут построены на принципах объединенных командований, их ядром станут мобильные силы быстрого реагирования, действующие вместе с транспортной авиацией, морскими, железнодорожными и наземными транспортными средствами под руководством оперативного объединенного командования стратегических перебросок.

Подобные силы быстрого реагирования могут быть зародышем будущей армии. Они же необходимы для участия в коалиционных операциях.

Однако решить эти задачи невозможно, сохраняя нынешнюю численность армии. Для военно-политического положения России в настоящее время и в обозримой перспективе чрезмерна и 800-тысячная армия. Ее необходимо сокращать до 550-600 тыс. человек.

Направления реформирования Вооруженных сил и оборонно-промышленного комплекса России известны. Иракская война должна дать толчок форсированной реализации этих планов. Есть надежда, и появились первые признаки, что опыт войны антииракской коалиции даст толчок для реальных реформ Вооруженных сил России.

Публикацию подготовил Андрей ЛЕБЕДЕВ